В середине 2000-х защитник Серж Бранко был одним из главных шоуменов в российском футболе.

В России Серж провел всего три года, но этого времени ему сполна хватило, чтобы остаться в памяти у болельщиков, да и самому набраться впечатлений.

В Россию Бранко заманили обманом. Агент сказал ему, что «Шинник» находится в Москве

— Серж, где вы сейчас? Чем занимаетесь?

— Я живу во Франкфурте. Моя семья обосновалась тут еще 24 года назад. Сейчас работаю спортивным экспертом на немецком телевидении. Разбираю матчи Кубка Африки, чемпионата мира, Олимпийских игр и женских африканских команд.

— Когда вы успели завершить карьеру?

— В 2015 году. Отыграл сезона за «Аль Сувейк» из Омана и все. Но в будущем хочу вернуться в футбол. Сейчас, кстати, прохожу двухлетние курсы в Университете Дуйсбурга. Изучаю «Спортивный менеджмент». Хочу работать спортивным директором или топ—менеджером в клубе из России или Азии.

— Уже есть предложения из России?

— Пока нет. Но я поддерживаю контакты с Россией и в следующем году напишу всем российским клубам — обязательно «Крыльям Советам». Я люблю Россию и мечтаю вернуться к вам работать.

— Вы помните, как приехали в Россию? Зачем вы променяли английский «КПР» на «Шинник»?

— После участия в Лиге чемпионов со «Штутгартом» меня пригласили в «Лидс». Но в клубе неожиданно появились финансовые проблемы, поэтому меня отправили в шестимесячную аренду в Лондон. Честно, я не был счастлив в Англии. Как раз в это время со мной связался российский агент Алексей Тильман. Он рассказал мне о «Шиннике», и я согласился.

— Вы не боялись ехать в неизвестную Россию?

— Я был шокирован, когда в 2005 году прилетел в Россию. Мы весь день ехали на машине от Москвы до Ярославля. Уже на следующий день я плакал и мечтал о возвращении в Германию.

— Все было настолько плохо?

— Агент соврал мне. Он утверждал, что «Шинник» находится в Москве — не Ярославле. Не хочу ничего плохого сказать про этот город, но, когда я приехал там была только одна центральная улица и один большой хороший отель. Всю неделю после переезда я даже отказывался тренироваться и есть. Пил только сгущенку. Очень хотел вернуться в Германию.

— Вы неделю продержались на одной только сгущенке?

— Да. Женщина, которая приносила еду в номер, даже дала мне прозвище — сгущенка. Позже все подхватили и тоже стали меня так называть. Они всерьез думали, что меня так зовут. Потребовалось определенное время, чтобы они поняли, что меня зовут Серж. Затем стали называть Сергеем или Серегой.

Бранко обещали трансфер в ЦСКА. Сделка так и не состоялась, поэтому камерунец начал мстить

— Так почему вы решили остаться?

— Я подписал пятилетний контракт еще в Лондоне. Да и зарплата была уж очень хороша. Официально, если считать зарплату вместе с бонусами, я получал 50 тысяч долларов в месяц в Ярославле. А спустя неделю после переезда я увидел игру ЦСКА по телевизору и спросил агента: «Почему ты меня не устроил в этот клуб?». Он предложил мне сделку: если я шесть месяцев хорошо отыграю за «Шинник», то он отвезет меня в ЦСКА. Я согласился остаться, потому что очень хотел играть за московский клуб.

— А почему не перешли спустя шесть месяцев?

— За шесть месяцев я стал одним из лучших игроков в России, а «Шинник» к тому моменту занимал 6-7 место в чемпионате. Тогда я решил напомнить о договоре агенту. В ответ о мне сказал: «Давай закончим сезон. Будь уверен, ты перейдешь в ЦСКА». Я ему поверил.

— В России вас запомнили по эпизоду, когда вы сели на мяч в игре с ЦСКА. Зачем вы это сделали?

— Вы говорили с кем-нибудь из ЦСКА после матча?

— Герман Ткаченко пробовал вас пристроить в ЦСКА?

— Да, но затем решил, что мне будет лучше оставаться в Самаре, чтобы тренироваться у Гаджи Гаджиева. Однако после трех лет в этом городе, я захотел что-то изменить в карьере. Моя семья оставалась в Германии, и приходилось постоянно мотаться туда-сюда. Я сказал: «Если я не перееду в Москву, чтобы забрать семью с собой, то не останусь в России». Затем разорвал контракт с «Крыльями» и уехал в «Дуйсбург» во вторую Бундеслигу.

— Не думаете, что погорячились?

— Да, это была одна из главных ошибок в моей карьере. Герман Ткаченко и Гаджи Гаджиев делали все, чтобы я остался. Я же отказался и теперь жалею.

— Что именно они делали?

— Ткаченко предлагал продлить контракт в Самаре, Гаджи Гаджиев не хотел меня отпускать. Но с Гаджиевым у меня были проблемы. У меня очень непростой характер, когда я говорю нет — значит нет. Тренер не поддерживал такую позицию. Но сейчас я об этом жалею. В футболе, если хочешь чего-то добиться, ты должен находить компромисс, даже если что-то не нравится.

Серж обожает Гаджи Гаджиева. Сравнивает его с Аль Пачино и до сих пор жалеет, что разругался с ним

— Давайте вспомним громкий скандал в «Крыльях» с вашим участием. Гаджиев утверждал, что вы не захотели идти на предматчевую установку перед игрой с «Москвой». Вы же говорили, что проспали, утверждали, что потом вам Омари Тетрадзе угрожал пистолетом. Как все на самом деле было?

— В той истории я был не прав. Перед каждой игрой мы лично беседовали с Гаджиевым в его кабинете, где он давал мне установку на следующий матч. Перед встречей с «Москвой» он сказал: «Ты не попал в старт. Но вне зависимости от того, как сложится матч, ты получишь бонусы, как за победу». Я сказал, что хочу играть, а не отдыхать и решил не приезжать на игру. Потом прихожу на базу клуба, меня вызывает Гаджиев. Я ему объясняю, почему отказался приезжать на матч. Он говорит: «Не делай так больше, ты важный игрок для команды». В этот момент входит Омари Тетрадзе и начинает мне пихать. Я на это ответил агрессией. В результате мы подрались. Омари знал, что Гаджиев всегда носит с собой пистолет. Одолжил у него, навел на меня и пригрозил, что выстрелит. Моя проблема была в том, что я слишком сильно хотел играть против московских клубов, чтобы доказать, что я им подхожу. Но Канчельскис и Гусин объяснили мне, что я должен измениться, если хочу остаться в «Крыльях» и принимать все тренерские решения. Тогда я решил уехать.

— Гаджиев действительно носил с собой пистолет?

— Я думаю, что тогда для России это было в порядке вещей. Президент «Крыльев» Барановский всегда носил с собой ствол. Также в клубе пистолеты были у двух—трех известных футболистов. Даже я хотел себе ствол. Можете верить, а можете нет, но Гаджиев — не просто тренер. Он личность гораздо большего масштаба. Гаджиев знает, что ты скажешь, еще до того, как ты говоришь. Как Аль Пачино. Он мог в корне изменить твою карьеру в России, мог предсказать, на каком месте команда окажется до того, как сезон закончится. Меня это притягивало. Гаджиев записывал все тренировки, а потом пересматривал их ночами. Я никогда ничего подобного не видел за всю карьеру.

— А зачем ему был нужен пистолет?

— Я думаю, для самозащиты. Ведь он очень известный человек в России.

— Ствол был настоящий? После инцидента в «Крыльях» говорили, что пистолет был газовым.

— А вы как думаете?

— Я вас понял. Не испугались, когда Омари направил на вас пистолет?

— Нет, я знал, что и Гаджиев и Тетрадзе хорошо ко мне относятся. Возникла лишь небольшая потасовка. Не думаю, что он бы действительно выстрелил. Мне кажется, порой можно так шутить.

— Вы разговаривали с Тетрадзе после конфликта?

— Нет. Я пробовал связаться с Омари и Гаджиевым, когда они были в «Анжи» с моим другом Самуэлем Это’О. Но мне кажется, они больше не хотят со мной разговаривать. Я планировал вернуться в Россию после «Дуйсбурга», но на тот момент двери всех клубов были уже закрыты. Поэтому я уехал в Грецию. Потом поиграл в Польше, Кувейте, Омане и завершил карьеру. До сих пор жалею из-за того, что случилось в Самаре. Прошу прощения у Гаджиева, я был не прав.

В России Сержа не забыли. Болельщики до сих пор пишут ему и спрашивают, зачем он сел на мяч

— Что вам больше всего понравилось в России?

— Русские блины со сгущенкой и русский менталитет. В России сразу видно, кто плохой, а кто хороший. Нет такого, как в Европе, когда кто-то улыбается тебе, но при этом испытывает неприязнь. Я люблю самарских болельщиков. Было круто, когда они заполняли стадион в Самаре — мне это напоминало арену «Марселя» во Франции. Для меня самарские болельщики — лучшие в России. Они до сих пор мне пишут в «Фейсбуке» и часто спрашивают, зачем я сел на мяч в игре с ЦСКА.

— Теперь к неприятным вещам. Сталкивались ли вы когда-нибудь с «договорняками»?

— В России вам часто приходилось сталкиваться с расизмом. Вы уходили с поля из-за выкриков фанатов «Химок», называли болельщиков «Зенита» расистами. Расизм — еще одна причина, из-за которой вы покинули Россию?

— То есть не держите зла на фанатов «Химок» или «Зенита»?

— Нет, конечно. Я думаю, что идиотов — меньшинство. Нельзя говорить, что все российские фанаты такие.